Двух журналистов «Коммерсанта» увольняют за заметку о возможном переходе Валентины Матвиенко с поста спикера верхней палаты на другую работу. В знак протеста весь отдел политики и заместитель главного редактора газеты готовы покинуть издание. Журналисты публично заявляют о давлении собственника на редакцию.
«Возможно, среди наших читателей найдутся те, кто способен объяснить акционерам ИД, что прямо сейчас они разрушают одно из лучших СМИ России», — говорится в заявлении. Конечно, оно не к нам обращено, журналисты одного из лучших СМИ понимают — у нас столько же шансов объяснить что-то акционерам ИД, сколько у телеграм-каналов — объяснить, что вообще происходит. Началась эпоха Транзита, намекают телеграм-каналы.
Когда, дай бог памяти, такое было-то в последний раз? В 2013-м после смены главреда из «Газеты.ру» ушли почти все, кто писал о чем-то серьезном. В 2014-м вслед за уволенной из Lenta.ru Галиной Тимченко поднялась вся ее команда (больше 60 человек). РБК после увольнения Максима Солюса в 2016-м покинули Елизавета Осетинская и Роман Баданин — а за ними около двадцати сотрудников.
После зачисток принято оставлять лучшим СМИ прежний вид, но набивать шкурку мягким, безопасным для маленьких читателей наполнителем — «Газета.ру» вот нашла себя в похоронном бизнесе.
Увольняться и увольнять в последнее время принято тихо, по соглашению сторон: никто не кричит о давлении, не оспаривает право собственника нанимать и выгонять журналистов по своему усмотрению. Собственник либо молчит, либо отмечает, что в дела редакции не вмешивается. Алишер Усманов говорит, что об инциденте узнал из СМИ, — понимаем, инициатива была не его. Тем более не гендиректора и главреда «Коммерсанта» Владимира Желонкина, который сперва подписал заметку о Матвиенко в печать, а месяц спустя заявляет, что написана она «не по стандартам издательского дома».
После зачисток принято оставлять лучшим СМИ прежний вид, но набивать шкурку мягким, безопасным для маленьких читателей наполнителем — «Газета.ру» вот нашла себя в похоронном бизнесе, Lenta.ru успешно конкурирует с «Лайфньюз». РБК, который в 2016 году возглавили беженцы из того же «Коммерсанта», держится в позиции приличного делового издания — но двух сплошных с тех пор не пересекает.
У ИД «Коммерсантъ» за последние 15 лет трижды менялся собственник и несколько раз — руководство, в газете сменились семь главных редакторов и не счесть, сколько журналистов. Это вызывало резонанс — но не массовые уходы из солидарности. Даже громкое увольнение в 2011 году Максима Ковальского, работавшего в «Коммерсанте» с самого начала и ставшего для ИД кем-то вроде гения места, не заставило никого хлопнуть дверью в знак протеста.
Каждый раз после очередного ухода говорили, что теперь «Коммерс» уже точно всё, каждый раз оказывалось, что не совсем, — и при Бородулине, и при Михайлине, и при Желонкине. «Коммерсанту» как будто удавалось каким-то боком жить в начале 2010-х, в эпохе Тандема, когда на что-то можно было надеяться, о чем-то договориться — и обо всем этом намекать не в анонимном Телеграме, а в именитой газете в разделе политики. Эта громоздкая старомодная штука — именитая газета — оставалась статусной игрушкой, из-за которой все еще можно сильно обижаться, ссориться или терять должность.
Почему издание ни разу не подвергли полной таксидермии, как другие медиа? По инерции? Потому что в «Ъ» работает постоянный летописец первого лица Андрей Колесников? Потому что приятно, когда игрушка выдает что-то вроде «а мы крепчаем»?
Так или иначе, разметка в «Коммерсанте» всегда плавала, сплошные иногда прерывались, об одном умалчивали, иное выходило смелее и живее, чем у других. Это, наверное, и позволяло сотрудникам «Коммерсанта» сочетать работу с совестью — вопрос «А чего ж вы не уволились до сих пор?» сейчас звучит не только неумно, но и неуместно. Тот же Ковальский негромко вернулся в ИД спустя два года после громкого увольнения и оставался его креативным директором до недавних пор, покуда он был в силах работать. То есть договариваться получалось и внутри — главреду с гендиром, гендиру с акционерами, акционерам с кем-то выше.
И вот все поломалось. Все конвенции.
Это у ИД «Коммерсантъ» не первый проблемный текст о Валентине Матвиенко — в 2011 году в журнале «Власть» о ней писала Анна Пушкарская (сейчас она тоже уходит в знак протеста). Из-за той — гораздо менее сдержанной — статьи в Петербурге изъяли почти весь тираж журнала, Алишер Усманов, по слухам, лично извинялся перед Валентиной Матвиенко — но никого тогда в ИД не уволили. Нынешняя нейтральная заметка по сравнению с той — комплимент. Можно гадать, что в ней обидного, — но вот теперь так нельзя.
Почему издание ни разу не подвергли полной таксидермии, как другие медиа? По старой памяти? Потому что в «Ъ» работает постоянный летописец первого лица Андрей Колесников?
Собственники явно выбиты из колеи. Усманов говорит, что увольнение для него — новость, а его представитель Иван Стрешинский, оказывается, в курсе — журналистов давно просили раскрыть анонимные источники заметки, они отказались. Более того: раз не хотят по-хорошему, Стрешинский грозит уволить их по статье — давно такого не бывало.
И у единого в двух лицах Владимира Желонкина раздвоение: то он говорит, что дело в заметке о Матвиенко, то — что увольнение с заметкой не связано. Это второй случай за сезон: в марте ему пришлось уволить Марию Карпенко за то, что она ведет телеграм-канал.
У «Коммерсанта» длинная история, журналисты уходят и приходят, это не единая команда, какой была старая «Лента», — но в «Коммерсанте» есть стандарты. На эти неписаные, утвержденные на заре независимой журналистики стандарты теперь указывают Желонкин и Стрешинский, требуя, чтобы журналисты раскрыли источники или ушли.
Журналисты уходят и приходят — а утвержденные в прошлом веке стандарты «Коммерсанта» дожили, выходит, до времени, когда раскрывать источники чревато не только для самих источников: «потом то, что от них останется, придет ко мне. Это вопрос моей безопасности и моей семьи. Я не могу раскрыть источник и рисковать».
«Коммерсантъ» неопределенно долгое время не сможет информировать о российской политике. «Читатели, партнеры и рекламодатели ИД будут лишены качественного и непредвзятого освещения ряда внутриполитических событий; мы не знаем, сколько продлится эта ситуация», — предупреждают журналисты.
Но мы знаем, что в «Коммерсанте» останется УЖК — Уникальный Журналист Колесников. «Колесников — это 20% капитализации “Коммерсанта”. Вот завтра уйдет Андрюша из “Коммерсанта”, и на 20 процентов “Коммерсантъ” подешевеет. А то и на тридцать» — это было сказано 10 лет назад. Журналистам лучших СМИ нетрудно подсчитать, как выросла с тех пор капитализация Андрея Колесникова, который работает в ИД с 1996-го, а в кремлевском пуле — с 2001-го. Вот кто гений места — во всех смыслах.
«Я работаю и буду работать в “Ъ”», — говорит Колесников. Ну, значит, будет кому информировать читателей о российской политике.
Источник: