Легенда российской журналистики рассказывает о любви к «Жигулям», автомобильной религии, невыносимом стиле езды, двигателях из бересты и том, как поддержка российского автопрома связана с итальянскими помидорами
Общепризнанный факт: отечественный автопром больше всех подвергся влиянию кризиса. Наше правительство решило продлить программу финансовой поддержки автомобильной промышленности в России. Александр Глебович, насколько, на ваш взгляд, это оправданно? Нет ли в этом парадокса?
Я не вижу никакой трагедии в существовании в этом мироздании автомобиля «Жигули». Я категорически отказываюсь считать это основным бедствием человечества или хотя бы даже России. Когда я был юн – также водил «девятку» и был совершенно счастлив. Что касается отечественных автопромов – идеи-то сами по себе очень здоровые, правильные. Когда мы говорим о каком-то импортозамещении – весело хохочем над ним, но я хочу сказать вам: в Италии таковое реализовано в гораздо более жесткой форме, нежели в России. Вы хорошо себе представляете эту ситуацию, когда никакие помидорчики, никакая дынька с какого-нибудь испанского рынка практически не имеют шансов пробраться туда? Но, правда, надо понимать, что у страны есть все свое. То, как итальянцы поддерживают свой «Фиат», свою «Лянчу» и остальные национальные марки – тоже достойно подражания и уважения. Вопрос ведь в другом. А именно: в России импортозамещение превратилось в какой-то омерзительный театр, в какую-то клоунаду, повод для издевательств. Нет, это тоже правильно. Нам нечем производить импортозамещение и понятно, что едва ли когда-то это образуется. Во всяком случае, при нашей с вами жизни. Но желание поддержать тех, кто в страшных условиях, в землянках, на коленке, из эмалированных тазиков делает автомобили, тех, кто из бересты своими руками собирает двигатели – прекрасно.
Известно, что Александр Невзоров – автомобилист с большим стажем. Скажите, как развивалась эта сторона вашей жизни?
Откровенно говоря, она развивалась по-всякому. Трудно назвать такую машину, которой бы у меня не было. Но, при всем при том, к машинам я совершенно равнодушен. Если вы начинаете замечать, что у вас к какому-то типу или классу машин, к какой-то марке складывается особо нежное отношение – машину и марку надо тотчас менять. Есть, например, такая страшная вещь, как «Бентли». «Бентли» превращается в религию «Бентли» и вот тогда от нее необходимо избавляться. Да, это малая религия, там нет инквизиции… Хотя, если посмотреть на мальчиков, которые собираются на различные клубные мероприятия – своя инквизиция среди них тоже существует. Она оценивает определенный блеск бампера или светодиоды в фарах и осуждает их отсутствие. Повторюсь: как только какая-то марка становится религией, нужно срочно вспоминать, что ты – атеист, и рвать к такой-то матери от нее.
Значит, никаких пристрастий в автомобильном мире у вас нет?
Ни малейших, совершенно. Я предельно примитивный автомобилист. Тупой потребитель,- так бы сказал о себе,- который ничем, кроме собственного комфорта, не озадачен. Более того, который не является директором овощебазы, чтобы доказывать свою состоятельность и статус при помощи автомобиля. Я лишен этой необходимости. Понимаю, что для директоров овощебазы или владельцев точек по продаже трусов это очень важно. Но! Для меня это не является сколько-то серьезным фактором. Я легко могу ездить вообще на любой машине, не задумываясь над тем, как она называется. Главное, чтобы автомобиль был удобным.
Культура вождения в России весьма своеобразна. Вы могли бы сказать, что существует «русский стиль езды»?
Я бы сказал нет. Из невыносимых стилей езды назвал бы московский. В силу ряда факторов мне часто приходится бывать в Москве. Правда, меня там сопровождает шофер, но я имею возможность наблюдать за столичным дорожным движением. Московский стиль езды омерзителен. Это правда. И он гораздо более хамский и отвязный, чем питерский, который отличает значительно большая строгость, спокойность. Говоря же о так называемой «русской манере езды», не забывайте, что есть еще Индия, Пакистан, Венесуэла, где именно отвязность, отмороженность, свинство и глупость являются критерием того, настоящий вы водитель или нет. Поэтому я бы не стал так градуировать.
И все-таки о национальных различиях. Касательно ремонта дорог: Германия, участок трассы между Берлином и польским Щецином, федеральная земля Бранденбург. Дорожное полотно просуществовало почти восемьдесят лет. Только в 2013 году немецкие политики стали обсуждать вопрос ее закрытия. Возможно ли когда-нибудь подобное в России – чтобы дорога успешно просуществовала долгие десятилетия?
Да, такое возможно. Но ради этого придется пожертвовать Россией. Я считаю, что это вполне равноценно. Представьте – целую хорошую дорогу! Оно того стоит. Не так ли?
Как вы относитесь к заявлению о том, что ремонт дорог в России это – вид финансового состязания?
Вот здесь я не специалист. Поверьте, я не всезнайка. Действительно много езжу по европейским дорогам. Не умею ничем наслаждаться, но, тем не менее, и неудобств не испытываю. Понимаю, что у европейцев – это лицо страны, основная визитная карточка комфорта. Для них это очень важно и относятся они к этому делу с необыкновенным пиететом. Но даже в Италии, где ухитряются презирать все рабочие профессии, почти все свалили на бедных албанцев, в сфере дорожных работ задействовано очень много итальянцев. И во Франции, кстати, тоже. Этот труд у них удержан на уровне престижа. Все, что могу сказать по данному поводу. Понимаю – мало и скудно, но информацией, которой располагаю, я откровенно поделился.
Насколько знаю, 23 декабря вы проведете выступление в ДК Ленсовета…
Да, у меня в Питере будет творческий вечер, так что если есть о чем поговорить – заходите.
Источник: